Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ]

— Что спрашивают?

— А спрашивают, не видел ли кто парня? На вид лет двадцать с небольшим, рост за метр девяносто. Темно–русый с короткой стрижкой, глаза серые, пронзительные. Я фотку видел… Не «фас и профиль», а с обычной камеры слежения, сверху брали…

— То есть…, — задумчиво пробормотал Сулема, — лажа получается? Душегубец из больнички по милицейским базам не проходит? Фотки только от наружки имеются…

— Вот–вот, Алеша. И я так подумал. Чего это у ментов н о р м а л ь н о й карточки на душегубца не нашлось? Финтят чего–то черти, Леша… Но ищут — всерьез, без дураков. На дорогах кордоны, каждую тачку шмонают, документы проверяют, не хуже погранцов… Я пока до райцентра доехал, запарился объяснять, что ко врачу отправился, зуб дергать…

— А про нас чего–нибудь спрашивали? — уже совсем невинно поинтересовался Гуцул.

— Так у кого ж им спрашивать? — не менее простодушно протянул Михей. — Хутор мой на отшибе…, бабка лишнего слова не вымолвит — были люди и нет их. Кому какое дело?.. А село… село тоже, Леша — у ч е н о е…

Хитрый п р о с т о в а т ы й дяденька Михей давным–давно держал близлежащее село крепкой финансовой хваткой: выкупил в смутные времена консервный заводик, рыбакам и садоводам на нужды щедро подкидывал… Справедливый третейский суд на з е м л я х правил. Помогал, коли беда какая.

— Да и далековата психбольница–то от нас, Алеша. Поиски вокруг военной базы сосредоточены. Понимаешь, о чем я? База в пятнадцати километрах, вам мимо нее не ехать было… Я просто так, по–стариковски, беспокоюсь…

— Спасибо, Михей Данилович, за беспокойство, но я тут ни при чем. Пропылил по степи до шоссейки, никого не встретил.

— Ну и ладно. Ты, Леша, парень взрослый — сам знаешь, что делаешь.

— На том стою.

Распрощавшись с другом, Гуцул надолго замер в кресле.

Молчаливого, сильно заинтересовавшегося его парня он привез вчера прямиком к себе домой. Подобрал ему одежду, накормил. Определил в комнате на втором этаже, охране приказал — глаз не спускать, приглядывать.

Сегодня утром не утерпел, отвез в спортзал.

Поставил в спарринги Гоги — Молотобойца. Маугли уделал Гоги за три секунды реального времени.

За обедом в ресторане, начал разговаривать. (А Сулема уже стал подозревать, что парень ему немой попался.) Говорил со странным, неопределяемым акцентом, слова подбирал медленно и не всегда правильно, о себе пока рассказывать — отказывался.

Сулема мрачно смотрел на семейный портрет, повешенный в кабинете над камином — жена, две дочери, внучка пятилетка… И задавал себе вопрос: «Кого привел домой?»

Убийцу? Сумасшедшего маньяка? Нелюдь со стальными нервами, пудовыми кулаками и звериной реакций?

Или… врут все легаши? Парень не засвечен в милицейских базах, иначе его фотоки «фас и профиль» были бы подшиты к делу…

Михей ведь тоже не вчера родился, если б опасность была реальной, позвонил бы и предупредил конкретно — шухер, Леша, какой–то бес поблизости шнырял, гляди–ка не нарвись…

Но дядя Михей учуял в людишках Контору, а Контора психами не занимается… Сбежавших чокнутых не ловит.

Может… переправить парня через литовскую границу в Польшу, купить в Варшаве паспорт и прости, прощай ридна мамка Украина, привет Евросоюз?

У панов можно выставить Маугли на проверочные бои, в октябре хорошие люди в Германию стекутся… Ставки будут — закачаешься!

Как быть?

Проявить осторожность, дать парню лаве и пусть отваливает подобру, поздорову?

Или… сдать ментам по–тихой?.. Когда–нибудь зачтется, если псих реальный…

Нет, только не ментам. Извечный антагонизм сидельца к злыдням — неискореним. Пусть сами ловят.

Сулема тяжело поднялся из удобного кожаного кресла, на секунду остановился возле большого портрета и, нахмурившись, пошел наверх. К комнате в торце длинного коридора.

Маугли сидел на краешке прибранной постели, в руках держал дистанционный пульт от телевизора, не обращая внимания на вошедшего хозяина, перескакивал с программы на программу. Остановился на новостном блоке. Повернул лицо к Сулеме.

Некоторое время Гуцул смотрел на невозмутимого гостя сверху вниз, потом спросил:

— Чего ты хочешь, парень? — Маугли не ответил, и Сулема уточнил вопрос: — Чего ты хочешь от жизни?

— Жить.

Простой ответ.

— А как?

— Я не хочу никому доставлять беспокойство.

— А ты можешь его доставить? Беспокойство…

Парень снова не ответил, позволил выбирать Гуцулу, что значит беспокойство для того.

— Ну что ж…, — надул щеки авторитетный человек, — я сделаю тебе предложение с оговорками. Если ты его примешь — я тебе помогу. Если нет — дверь открыта. Денег на дорогу дам. Сам знаешь — тебя ищут.

О том, на сколько тщательно Контора ищет Маугли, Сулема узнал только в декабре от того же Михея.

К тому времени, Алексей Николаевич уже успел поездить по Европе, привязаться к парню. Талантливый боец не мог не вызывать восхищения у страстного болельщика: на ринге, парень, получивший в новом паспорте имя Иван, заставлял трепетать каждый нерв Гуцула. Выброс адреналина подбрасывал руки Сулемы вверх, из горла вырывались дикие первобытные выкрики, шум стадиона оглушал, рвал перепонки…

Какой боец!

Его, его, его находка!!

Браво, Ваня, браво!!!

Окрыленный успехами подопечного Сулема допустил промашку и в конце ноября, поддавшись на уговоры голландского промоутера, выставил «Ураган Маугли» на официальные бои. Фотографии Ивана появились в прессе.

Через три дня после опубликования первой нечеткой фотки, к дяде Михею заявились г о с т и — «люди в сером». Михей Данилович выждал время и позвонил приятелю с чужого аппарата:

— Алешенька, — с вкрадчивой, многоговорящей ласковостью приступил к беседе старый кореш, — ко мне тут давеча людишки приходили… И н т е р е с о в а л и с ь. Давно ли ко мне друг Гуцул в гости наведывался, спрашивали. Ты там нигде не н а с л е д и л, Алеша?

— Да вроде как вокруг спокойно, — совсем не обманул Гуцул.

— Смотри. Людишки серьезные, не легашам чета… Интересовались н у ж н ы м днем, спрашивали не наезжал ли ты рыбалить… Я пока дурачка валяю, но ежели всерьез взялись — узнают. Не от меня, конечно, от соседских кумушек… Работает — Контора.

— Уверен?

— Не первый день живу.

Сулема поблагодарил приятеля, попрощался. В сердцах чуть не разбил мобильный телефон о стену!

Три месяца Гуцул надеялся, что беглеца перестанут разыскивать, положат розыскное дело в долгий ящик, все само собой остынет. Быльем зарастет, другими делами накроется.

Не вышло. Просчитался. Ваню Маугли продолжают разыскивать со всем усердием.

А ведь прежде чем начать р а б о т а т ь с новым бойцом, Сулема, через верного человека прогнал отпечатки пальцев Маугли по милицейской базе, убедился: никаких следов психованного душегубца в базах нет. Нигде Ванюша не проходил, не засвечивался, чист, аки ангел.

Да и самому Маугли Гуцул поверил. Прежде чем придти к согласию, вывозить из страны в Европу «кота в мешке», поставил условие — о прошлом, паря, как на духу, как перед попом на исповеди все до донышка.

— Я ничего о себе не помню, — твердо глядя в глаза Сулемы, проговорил боец. — Ни имени не помню, ни места рождения. Отправной точкой воспоминаний служит место: обширный зал, где обедали люди в военной форме. Далее меня провели в какой–то медицинский кабинет со сложной аппаратурой. Оттуда я у ш е л и встретился с вами.

Сулема детально вспомнил фантастическую встречу на пустынной дороге, подумал о том, что такой боец, как Маугли мог уложить его ребяток «наглухо» и даже не вспотеть… А у ребяток только пара носов на бок свернулись и одно ребро треснуло — да и то, это Валера неловко на булыжник приземлился…

И получается, что… не похож парнишка на сумасшедшего убийцу. Вот хоть режьте, хоть пытайте — не похож! Ненормальный псих такие навыки в узде не удержал бы. Чисто на автомате уложил бы всех ребят в канаву штабелем и был таков.

А Маугли бил не насмерть. Аккуратно бил и бережно.

Сулема покрутил в голове некие ассоциации, вызванные рассказом, нахмурился, сказал:

— Есть у меня дружок один…, так вот его кум Миша как–то на работу к москалям подался — в Воронеж, где сестра замужем проживает. Приехал в город, значит, позвонил с вокзала и… пропал. Нашли бедолагу спустя два года, тоже на вокзале, но под Смоленском. Ни черта мужик не помнил. Ни имени, ни Родины, ни мамки с папкой. Дежурная по вокзалу отвела Мишаню в вокзальную мусарню, там пальцы откатали — только так и узнали, кто таков, откуда взялся. Кума у кореша еще при Горбачеве закрыли, пальчики Мишани у москалей остались в базе.

Маугли напряженно слушал рассказ Сулемы, казалось, даже не дышал, кулаки пудовые стискивал.

— Кореш тогда в Смоленск смотался, забрал Мишаню из больнички, домой привез. Рассказывал, что тот башкой крутил, как будто жену и дочку, дом родной впервые видел… Сам худой да изможденный, словно за краюху хлеба на каких–то каменоломнях два года вкалывал… Мы тогда, дело прошлое, решили — опоили какие–то черти Мишу на вокзале да в рабство увезли… С тобой, как мне кажется, дело по–другому было.